КОММЕНТАРИЙ 5 (А.Г. к А.М. и И.А.)

Привет, Илья и Леша!

Я обещал ответить на вашу спонтанно возникшую дискуссию, которая меня тронула хотя бы уже тем, что она реально, хотя и слегка как бы виртуально, но была. Я обещал что-то вам ответить, но... неожиданно нашел этот ответ уже "готовым к печати", который в свое время было предложено исключить Идой Дмитриевной из диссертации, точнее, из введения к ней. Кстати, эта акция, очевидная в смысле "цель- оправдывает-средства", все же слегка изменила стиль и, в конечном итоге и сам текст и мой интерес к нему, ибо писать надо так, чтобы это читалось на ученом совете, как всем известно. Я же, будучи человеком, любящим форму, перестаю интересоваться содержанием при ее утрате - типичный порок "провинциального интеллектуализма".

В любом случае, я желаю вам терпения дочитать эти несколько десятков строчек до конца.


ag


Много лет я искал источник вдохновения, чтобы написать о себе, о маргиналах и маргинальности, искал его во-вне: в выдающихся криках субъективности постмодернизма, в полуанонимных эссе в Internet, в непредсказуемости и безнадежности кризиса постсоветсткого пространства, в "политико-экономических" баталиях перераздела основных фондов бывшего Союза, в некоторых забавных пародиях на науку, исторических коллизиях... Увы, едва ли это дало мне ожидаемый толчок. Тема маргинальности - социологический роман, это область ощущений и представлений "крайнего человека", чуждая структурным построениям и требующая особого прочтения, легкого и ассоциативного. Пожалуй, обращаясь к субъективному опыту многих людей, людей не всегда мыслящих последовательно и рационально, людей, ощущающих себя "в подвешенном состоянии", "между небом и землей", людей, привыкших к неопределенности и "безвременью", людей, легко перемещающихся и мобильных, склонных, скорее, к решениям быстрым и интуитивным, людей, живущих в собственном времени и измерении и едва ли в большинстве своем оказывающих видимое влияние на социальный процесс, но в конечном итоге опосредованно во многом его обуславливающие... можно понять тот мотив и глубокую внутреннюю потребность в исследовании описываемых явлений, которые вели меня на протяжении многих лет.


Имея непродолжительные беседы и обсуждения этой темы с моими коллегами и друзьями, я часто оказывался в затруднении и не мог ответить на многие, казалось, простые вопросы, ставившие меня своей очевидностью в тупик и порой вводившие меня в отчаяние. Сложность состоит в описании этого явления в категориях теорий классовых или социальной стратификации. Теорий, указывающих альтернативу любому явлению и жесткую причинно-следственную связь. Поиск "маргиналов" в современной социальной структуре общества, заданный набором унифицированных, "социологически проработанных" процедур не всегда заканчивается успехом. Мир постсовременности взорван, фрагментирован, децентрирован, абсурден и алогичен; если позитивная общественная наука XIX в. небезуспешно сокращала дистанцию между действительностью и наукой, то не будет преувеличением сказать: современная наука безнадежно от нее отстает, она выхватывает из действительности какой-то осколок, но даже не успевает осветить его, ибо новые трансформации делают это невозможным. Наука стареет. Увы, это не только метафора!


Другая причина сложности в опоре на "добротный" и "научно-легитимный" фундамент обоснована социоисторически, в проблемах переживания времени и все той же пресловутой "постсовременности". Современный исследователь обречен на быстрые и фрагментарные действия, у него совсем мало времени, ему надо успеть и не потеряться в суете и смене декораций действительности. Время фундаментальных трудов уже прошло и еще не наступило. Во время рукопашного боя солдат не размышляет о "звездном небе над головой"... Более того, мы признали, что время "рукопашного боя" уже наступило, но никто по большому счету не сказал это вслух. Да, современный ученый - если таковое сочетание сегодня уместно, а лучше прибегнуть к "современный автор" - испытывает серьезную проблему самоидентификации, ибо постоянно на распутье и давно уже стал "героем моего "романа". Он маргинал. Его плохо слышно. Ему приходится решать "кое-какие вопросы", делая непривычный выбор. Ему приходится перебирать ролями. Он нищ. Я обобщаю и хочу сказать, что это состояние касается отнюдь не только "отечественного постсоветского" ученого. Как раз с ним все очень просто. Достаточно посетить несколько конференций, изойти ностальгической чувственностью и мечтой о науке. Я хочу сказать, что ученый всегда желает казаться "по ту сторону" времени, но история не всегда предоставляет ему эту возможность. Порой наступают времена, когда его ставят в строй и лишают тех атрибутов, сочетание которых всегда ассоциировалось с "ученостью". Современный автор подвижен и на кон всегда поставлено последнее. Поэтому так легко стать аутсайдером, при этом им реально не быть: уже давно нет смежной общности аутсайдеров и не-аутсайдеров, плюралистичный мир породил эфемерные спонтанные общности, аморфные и бессистемные, плохо координируемые, с трудом поддающиеся учету и описанию.


Актуальность маргинальности как социокультурного феномена в контексте современности - в значимости ее инновационных и деструктивных последствий для общества, в открытии широкого исследовательского пространства для исследования современной эпохи, культуры и способа мышления. Время "героя моего романа" наступило. Радикальные изменения, общественные трансформации - особенно коснувшиеся транзитивных стран - дали шанс тем людям, которые в любые времена жили и живут в состоянии "подвешенности", готовности к незапланированному, почти несбыточному, ибо состояние неопределенности уже срослось с их естеством и не является преградой для свободных действий и принятия решений. Маргинал также естественно выглядит в контексте общества нестабильного, переживающего бесконечную чреду перерождений институтов, норм, ценностей, всего, что казалось незыблемым и устоявшемся, как и заурядный обыватель в контексте общества стабильного с ясными приоритетами постоянства и эволюцонности.


Я рассматриваю феномен маргинальности по отношению к "современности - незаконченному проекту; современности, правильная оценка которой будет дана лишь после столетий неправильного употребления; современности, как диалога насилия, первой и последней метафоры империализма, рассказа, наконец прерванного; современности, как необходимой стадии капиталистического роста и его отражения" (Kenneth Mostern. Modernity. Postmodernity, Social Marginality., 1998. http://www.ctheory.com/).


Погружение в тему феномена маргинализма будет представлять последовательность небольших зарисовок, эскизов, прорисовывая которые мы получим практически готовую картину, написать которую уже не составит труда. Первые наброски будут методологически сырыми и фрагментарными, собрать воедино которые и будет одной из основных наших задач.


Какие вопросы стоят перед нами? Первые обращения к теме маргинальности в их слабосинонимических и типологически неустойчивых вариантах. Построение первой методологической базы маргинальных явлений Парка и Стоунквиста. В чем слабость этих конструктов? Чем маргинал двадцатых отличен от маргинала рубежа XX – XXI вв.? Почему маргинал постсовременности - маргинал "в квадрате" – явление, по сути, не маргинальное, а внутренне присущее состоянию постсовременного общества, производная его общих культурных тенденций, вышедших за рамки национальных границ? Какова исследовательская трансформация, начиная от первых серьезных обращений к теме; как созвучен этот процесс общественным тенденциям и где его логическое завершение? Каковы условия, порождающие маргинальные явления; каковы критерии в разграничении этих процессов? Где "границы" маргинальности? Возможны ли эквивалентные замены этому явлению и какова апология его значимости и научной привлекательности? Каковы деструктивные и инновационные последствия маргинализма? Какова структура маргинальных явлений? Каковы компенсаторные их функции для общества? Как происходит адаптация маргиналов? Какова возможная степень вмешательства в этот процесс из-вне и насколько это целесообразно? Насколько маргинальные явления обусловлены условиями рождения, воспитания, культурными и социополитическими трансформациями, глобальными тенденциями и геополитическими процессами? Как метакоммуникативные и метаязыковые "окаймления" проявляют маргинальную личность и каковы реакции этого проявления? Каковы изменения психической организации личности, находящейся в маргинальном положении? Каковы специфические свойства маргинального человека? Каковы социокультурные условия возникновения особого типа личности с характерными маргинальному человеку чертами? Каков "идеальный тип" маргинальной личности? Каковы особенности коммуникации маргиналов? Какова самоидентификация маргиналов и перспектива ценностного целеполагания? Как взаимодействуют культурные тенденции с маргинальными явлениями? Можно ли выделить маргинальное творчество и сделать его объектом исследования? Каковы тенденции изменения категориального аппарата маргинального теоретизирования и интерполяции маргинальных явлений на другие сферы науки и общества?