На этом сайте размещена статья Александра Горбача "К вопросу об определении понятия маргинальная личность", посвященная теме маргинализма (опубликовано: Горбач А.Н. К вопросу об определении понятия "маргинальная личность" // Вісник Харківського Національного університету ім.В.Н.Каразіна.N511'2001: Соціологічні дослідження сучасного суспільства: Методологія, теорія, методи. - Харків, 2001. - С.40-43), с комментариями Ильи Артибилова, Алексея Мусиездова и автора статьи. В сущности, комментарии – это “переписка на тему” (потому и MARGINLETTER), состоявшаяся году в 2001-2002. Несмотря на “не-научность” стиля, их содержание вполне “научное”, просто оно представлено не в той форме, которой требует научный текст, а в той, в которой оно (содержание) на самом деле осмысливается. Впрочем, вопрос о научности или не научности того или иного текста – это вопрос дискуссионный, и не об этом речь. Нам представляется, что такой пример, помимо прочего, может показать, что “наукой” можно заниматься, пользуясь при этом и нормальным человеческим языком. А достоинства подобных опытов – в лучшем приближении к понятности и процесса, и результатов осмысления.
Действующие лица:
Александр ГОРБАЧ (Германия), далее – А.Г.,
Илья АРТИБИЛОВ (Германия), далее – И.А.,
Алексей МУСИЕЗДОВ (Украина), далее – А.М.
ПРЕДИСЛОВИЕ
К ВОПРОСУ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ ПОНЯТИЯ МАРГИНАЛЬНАЯ ЛИЧНОСТЬ
В предыдущих статьях [1, с.84; 2, с.68; 3, с.42] мы попытались дать обзор довольно пестрому представлению такого понятия как "маргинализм", "маргинальная личность" и обозначить контекст, в котором эти понятия употребляются. Результатом явился тот факт, что интуитивно понимаемое понятие воссоздает схожие образы, однако при попытке построения общей методологической базы возникают серьезные затруднения.
Прежде чем преступить к обобщению различных точек зрения на маргинальность, хотелось бы сделать некоторые замечания относительно общего методологического принципа, которого мы будем придерживаться.
Глубокие изменения современного общества дают основания к гипотетичной мысли, согласно которой приходится исключить любую претензию на универсализм современных теорий, пусть даже преуспевших в объяснении достаточно узкого класса социальных явлений. "Неподвижные основания", "социальные аксиомы" и любых другие допущения, согласно которым могут делаться построения, рано или поздно расшатываются и приходят в движение. Поэтому любое теоретизирование обречено на актуальность, совместимость и взаимодействие социальных элементов возможно лишь в контексте эпохи, то есть существует прямая зависимость теории от временно-пространственного фактора.
В связи с этим можно было бы предположить существование двух основных методологических подходов к описании социальных процессов и явлений: с одной стороны, традиционно пытаться создавать теорию, опирающуюся на феномены современности и позволяющую выстраивать относительно адекватную пространственно-временную картину, которая, учитывая быстроту трансформаций и непредсказуемость современного общества, безнадежно устареет уже через несколько десятков лет и станет достоянием лишь историко-социологических дисциплин, либо, с другой стороны, пытаться строить теорию, опирающуюся на закономерностях, оперирующих неустойчивыми, пограничными, изменяющимися, динамичными составляющими, которые, тем не менее, свойственны любой эпохе и обуславливают любые процессы изменений без акцента на конкретные застывшие слепки времени в виде той или иной эпохи. В последнем случае перед исследователем усложняется задача выбора аксиоматики, ибо "две точки, через которые пройдет прямая" будут представлены абстракцией другого порядка, не являющейся интуитивно понятной. В идеале этот подход задает некую совокупность функций, требующих параметры- контексты – некие "элементы-переменные" социальной действительности, характерные каждой конкретной эпохе. Результатом действия этой совокупности "социальных функций" с социальными фактами в качестве параметров, соответствующих определенному времени, должна быть адекватная картина каждого конкретного общества. Особенность такого подхода – в попытке преодоления временной ограниченности, "контекста времени", социоисторичности каждой эпохи и прочих "устойчивых" составляющих, которые, являясь актуальными, исчезают вместе с описываемой ими эпохой.
Для построения "пограничной аксиоматики" нужно попытаться выстроить совокупность "социальных функций", которые, по сути, являются особого рода закономерностями тех или иных трансформаций. Такой подход низводит любые статичные понятия, в том числе – даже закрепленные в науке и имеющие некий интегральный устойчивый смысл, до переменной, выступающей маркером того времени в жизни общества, когда эти понятия создавались и использовались. Мы хотим подвести к мысли о том, что маргинальность следует рассматривать не как элемент-контекст социальной действительности, определяемый через традиционно устойчивые понятия. Маргинальность является неизменным атрибутом любой социальной трансформации, это одна из социальных функций общества, ибо застывшее общество есть мертвое общество. Именно маргинальные явления делают общество подвижным, именно благодаря феномену маргинализма образуются инновационные ниши и неокультурные тенденции. В связи с этим следует акцентировать внимание не на выявлении актуальных дефиниций, а на механизмах трансформации, на социальную функцию маргинальности. В широком смысле маргинальность – состояние общества, группы или личности, оказавшихся в пограничном, неустойчивом состоянии. Понятие маргинальность наиболее полно раскрывает себя посредством социальной функции маргинальности.
Социальную функцию маргинальности мы будем рассматривать как социальную функцию, снимающую жесткую взаимообусловленность элементов социальной действительности, приводящую эти элементы в движение и дающую возможность для новой взаимозависимости социально-значимых элементов. Новая комбинация элементов социальной действительности устанавливается естественным для общества образом, оптимизирует действие социальных институтов, дает выход новому вопреки сопротивлению старого. Маргинальность – это единственная возможность для создания вероятностного поля, области выбора и эксперимента, где регуляция заменена саморегуляцией и плохая совместимость существующей комбинации социальных элементов стремится к снятию социального напряжения путем поиска новых комбинаций. Наиболее часто встречающиеся параметры маргинальной функции являются такие понятия-контексты как нормы, ценности, представления, модели поведения, социальная и культурная среда, идентификация, стереотипы, миграция, социальная группа, маргинальная личность. Таким образом, маргинальная функция является одной из социальных функций, обеспечивающих возможность социальных изменений в обществе; для обнаружения феномена маргинальности требуется рассмотреть эту функцию, используя устойчивые понятия-контексты, свойственные современному обществу.
Помимо функции маргинальности, необходимо уточнить само понятие "маргинальной личности". Нами был предпринят анализ контекстов [4, с.372-376; 5, с.13-18; 6, с.333-339; 7; 8, с.70-87], в которых встречается то или иное определение маргинальной личности (см., напр., [1, c.85]). Обобщением этих представлений является предложенное автором комплексное многоуровневое определение маргинальной личности.
Маргинальная личность – это надысторический социокультурный феномен, это личность, социальное, психологическое, культурное положение (состояние) в обществе, (или) группе, (или) межличностном общении которой длительное время является нестабильным (неустойчивым) по внешним (объективным) или внутренним (субъективным) причинам.
Для сужения понятия "маргинальная личность" в целях исследования тех или иных аспектов феномена следует учитывать четырехуровневый подход к рассмотрению понятия. Целесообразно, на наш взгляд, выделять:
1) социально-географический,
2) культурно-трансформационный,
3) индивидуально-идеологический, и
4) личностно-творческий уровни.
Каждое из определений уточняет и сужает определение маргинальной личности.
На социально-географическом уровне понятие маргинальная личность раскрывается как личность, оказавшаяся на грани культур, но не примкнувшая ни к одной из них. Ключевые понятия (акценты) этого уровня: миграция, иммигранты, беженцы, переселенцы, социальная стратификация, социальная мобильность, взаимодействие культур, межэтнические (межрасовые) браки, национальные (этнические) меньшинства, колонизация, двойственность поведения и самосознания, мнительность, беспокойство, агрессивность, адаптация, ассимиляция, интеграция.
На культурно-трансформационном уровне маргинальная личность - личность, оказавшаяся в результате трансформационных процессов в ситуации резкого изменения социокультурных доминант, при этом скорость изменений значительно превышает время адаптации личности к ним. Ключевые понятия (акценты) этого уровня: постмодернизм, открытое (глобальное) общество, трансформационное (переходное) общество, транзитивное состояние общества, подвижность структуры, мобильность, состояние бифуркации, фрагментарность, децентризм, дезинтеграция, кризис норм и ценностей, аномия, идентичность (новые идентичности, кризис идентичности, конструирование идентичности, идентификационные практики и т.д.), когнитивный диссонанс и моральная дилемма, фрустрация, невротизм, стресс.
На индивидуально-идеологическом уровне понятие маргинальная личность раскрывается как личность, обладающая харизмой, но (еще) не имеющая влияния на широкие массы. Ключевые понятия (акценты) этого уровня: харизматический (неформальный) лидер, избранность, отчуждение, вытеснение, реактивные образования, проекция, символизация, фиксация, релятивизм и безоценочность мировоззрения; особая склонность к констатации фактов без их оценки, склонность к девиации, внутренняя противоречивость и непоследовательность поведения.
На личностно-тврорческом уровне маргинальная личность есть творческая личность, результаты творчества которой есть скорее не продолжение традиции, а принципиально новые направления в сфере духовного и культурного воспроизводства, прямо или косвенно направленные на разрушение существующей традиции. Ключевые понятия (акценты) этого уровня: склонность к творчеству, инновации, сопротивление, отрицание, сублимация, конверсия, фантазирование, компенсация, гиперкомпенсация, рационализация, регрессия, обостренная рефлексия и самосознание, критический и скептический склад ума, доходящий до цинизма, отстраненность, закрытость; отчужденность; одиночество.
Ко внешним причинам нестабильности состояния личности относятся социальные процессы в обществе, затрагивающие и ставящие под сомнение основы существования человека, его экзистенцию.
Ко внутренним причинам: нестабильности состояния личности относятся наличествующие особенности структуры личности человека и тенденции их изменений, его индивидуальные и социально-психологические особенности, порождающие отчуждение и дезинтеграцию.
По проявлению феномена маргинальности различается индивидуальный (внутренние проявления) и социальный (внешние проявления).
По обусловленности ситуацией маргинальность может быть статической (быстрые изменения социокультурной среды без физического перемещения индивидов) и динамической (как следствие перемещения физического).
По степени распространенности маргинальных явлений они могут быть контролируемыми (маргинальные явления не превышают критической границы, что характерно для стабильного общества) и неконтролируемыми, спонтанными ("маргинальные общества" – характерно процессу трансформации).
Итак, в этой статье нами был обоснован общий методологический принцип в подходе к определению маргинальности и уточнено само понятие "маргинальная личность" в связи с рассмотрением тех или иных аспектов изучаемого нами социокультурного феномена.
Литература:
1. Горбач А. Н. К вопросу о некоторых методологических аспектах исследования маргинализма // Харьковские социологические чтения - 97: Харьков: Основа, 1997.
2. Горбач А. Н. К вопросу о социологическом аспекте маргинальности / Харьковские социологические чтения - 94. - Харьков, 1994.
3. Горбач А. Н. Маргинализм как социокультурный феномен / Знание, Культура, Власть: Проблемы философского осмысления. - Харьков: ХГУ, 1993.
4. Park R. E. Cultural conflict and the Marginal Man // Park R. E. Race and culture. Glencoe, 1950.
5. Stonequist E.V. The marginal man. A study in personality and culture conflict. N.Y., 1973.
6. Golovensky D. The Marginal Man Concept: An Analysis and Critique // Social Forces. - 1952. - Vol. 30. - №3.
7. Попова И. П. Маргинальность. Социологический анализ: Учебное пособие. - М.: Союз, 1996.
8. Прибиткова I. Ми - не маргiнали, маргiнали - не ми? // Фiлософська, соцiологiчна думка. - К.: Інститут філософії, Інститут соціології НАН України, №11.
